Продавцом предоставляются следующие гарантии:
1. Для легковых и внедорожных автомобилей BMW – гарантию на два года на весь автомобиль без ограничения по пробегу, согласно стандартам производителя Автомобиля BMW AG с момента первой регистрации Автомобиля;
Срок гарантии на дополнительное оборудование, которое не было произведено и/или установлено BMW AG, определяется согласно гарантийными условиями производителя и/или фирмы, выполняющей установку соответствующего оборудования;
· Смена владельца автомобиля не влияет на гарантийные обязательства Продавца в отношении Автомобиля, перейдите ремонт бмв.
2. Гарантия недействительна, если:
· Продавец своевременно не сообщает о дефекте или не предоставляет возможность незамедлительно устранить дефект, о котором сообщил;
· Автомобиль был перегружен, неправильно эксплуатировался или использовался для участия в соревнованиях или ралли;
· Автомобиль видоизменен таким образом, который не принимается BMW AG;
· Продавцом не были приняты во внимание инструкции и правила по эксплуатации и обслуживанию Автомобиля.
3. Гарантия недействительна и расходы не покрываются в случае естественного износа Автомобиля, а также при замене комплектующих в случае их естественного износа (шины, свечи, стеклоочистители, тормозные колодки, диски, и т. д. ). Гарантией не покрываются расходы, связанные с периодическим обслуживанием Автомобиля, регулировкой и проверками, а также с затратами или ущербом, возникшим в результате простоя Автомобиля.
4. Гарантия становится недействительной по истечении срока, указанного в 1-м пункте.
*BMW AG сохраняет за собой право вносить изменения в некоторые пункты гарантийных условий. Более подробную информацию Вы можете получить у наших специалистов по вопросам гарантии.
Продавцом предоставляются следующие гарантии:
1. Для легковых и внедорожных автомобилей BMW – гарантию на два года на весь автомобиль без ограничения по пробегу, согласно стандартам производителя Автомобиля BMW AG с момента первой регистрации Автомобиля;
Срок гарантии на дополнительное оборудование, которое не было произведено и/или установлено BMW AG, определяется согласно гарантийными условиями производителя и/или фирмы, выполняющей установку соответствующего оборудования;
· Смена владельца автомобиля не влияет на гарантийные обязательства Продавца в отношении Автомобиля, на сайте ремонт бмв.
2. Гарантия недействительна, если:
· Продавец своевременно не сообщает о дефекте или не предоставляет возможность незамедлительно устранить дефект, о котором сообщил;
· Автомобиль был перегружен, неправильно эксплуатировался или использовался для участия в соревнованиях или ралли;
· Автомобиль видоизменен таким образом, который не принимается BMW AG;
· Продавцом не были приняты во внимание инструкции и правила по эксплуатации и обслуживанию Автомобиля.
3. Гарантия недействительна и расходы не покрываются в случае естественного износа Автомобиля, а также при замене комплектующих в случае их естественного износа (шины, свечи, стеклоочистители, тормозные колодки, диски, и т. д. ). Гарантией не покрываются расходы, связанные с периодическим обслуживанием Автомобиля, регулировкой и проверками, а также с затратами или ущербом, возникшим в результате простоя Автомобиля.
4. Гарантия становится недействительной по истечении срока, указанного в 1-м пункте.
*BMW AG сохраняет за собой право вносить изменения в некоторые пункты гарантийных условий. Более подробную информацию Вы можете получить у наших специалистов по вопросам гарантии.
По страницам альманаха «Ветер странствий» №21 1986г.
Ветка от станции Сейда через Урал на Обь положена за Полярным кругом. Полсотни километров до посёлка Елецкий, места нашего старта, поезд идёт два часа. Рядом с дорогой тянется дощатый забор. Рейки его прибиты так, чтобы пропускать крепкие зимние ветры, а снег задерживать и тем самым предохранять полотно железной дороги от заносов. Сразу за забором белый ковёр тундры с редкой щетинкой кустарника и островками северного леса по берегам рек. Горизонта нет: тундра незаметно сливается с белёсым пасмурным небом. Ничего в этом пейзаже яркого или приметного, хотя взгляд он притягивает необъяснимо, как пламя костра. Из окна вагона пытаюсь угадать по ближним прутикам, каков ветер, и замечаю, как иногда кусты скрываются в позёмке. Так уж получилось, что ветер стал главным условием наших последних путешествий, а парус занял ведущее место в длинном списке походного снаряжения.
Провода, паутиной опутавшие посёлок сверху, не позволили нам сразу поставить на снегокате семиметровую мачту, и сейчас он больше походит на лафет артиллерийского орудия с грозно поднятым стволом. Окружённые ватагой ребятишек, добровольных помощников, мы катим своё детище за посёлок. Дома нестройными рядами выстроились по склону, вдали видна горящая на солнце наледями река Елец. За её лесистой долиной до самых гор тянется пологими холмами голая тундра.
Морозно. Искрящийся снег скрипит под лыжами. Весь походный груз увязан на снегокате, который по случаю затишья окрещён телегой. Ну а в телегу впряжены мы. Я, как начальник, иду «коренным» – слежу за правильностью курса. Рядом слева «пристяжным» идёт Саша Серебряков — мой заместитель «по научной работе»: в его ведении приборы — термометр, анемометр, динамометр. Правый «пристяжной» – мой брат Серёга, новичок на Севере. Рядом с телегой, держа руку на руле, шагает Алёша Рябченко, мой постоянный спутник по походам, освоивший все смежные специальности да сверх того обременённый кинофотосъёмками. Наш рулевой покрикивает на нас, следит, чтобы постромки у всех были одинаково натянуты. Чуть поодаль бегает на лыжах туда-сюда Лена Ряскова. Будущая учительница географии, также новичок на Севере, она вся в свободном поиске интересных для её науки фактов. В таком вот походном порядке с обезветренным парусом, как со знаменем, мы шагаем по тундре со скоростью средней лыжной группы. Тяну лямку, гляжу под ноги, сравниваю трудозатраты нынешнего «лошадиного» варианта с привычным лыжным. Поверхность тундры не везде одинакова. Встречаются твёрдые, зализанные ветром настовые участки. На них выдавливаются только рубцы от верёвочной оплётки колёс. Возле кустов снег подтаял, и за колёсами остаётся колея в несколько сантиметров глубиной. Здесь тянуть тяжелее. На буграх признаком скорой весны вытаяла кое-где осенняя трава золотисто-соломенного цвета.
Мысль использовать паруса в зимнем походе не нова. Фритьоф Нансен шёл с нартами под парусом в походах по Гренландии и к Северному полюсу. Эрнест Генри Шеклтон и Дуглас Маусон применяли парус на санях в антарктических экспедициях. Из современных путешественников Найоми Уэмура наряду с собачьей упряжкой использовал парусное вооружение в своём трансгренландском переходе. Для этих людей парус не был самоцелью, а служил вспомогательным средством (а иногда и спасательным) в достижении определённой точки на географической карте. Для нашей группы такой точкой стала гора Пайер — самая высокая и красивая на Полярном Урале. По пути к ней мы рассчитывали хорошенько проверить свою новую конструкцию.
Первый лыжный буер мы построили девять лет назад и сразу же поняли, как не следует делать его в будущем. Потом состоялся памятный поход на пяти коньковых буерах по Байкалу. Затем, казалось зимний парус заменили летним — увлеклись походами на парусных досках. Московские туристы тем временем настойчиво отрабатывали варианты конструкции лыжного буксировщика — своеобразных нарт с более совершенным, чем у знаменитых предшественников, парусным вооружением, позволяющим ходить круче к ветру и даже буксировать за собой нескольких лыжников. Идея буксировщика нам нравилась, но не зажигала. Мы довольно легко соглашались гнуться под тяжестью рюкзаков и топать гуськом на лыжах две-три сотни километров. Однако, выступая в роли туристов-парусников, мы внутренне сопротивлялись необходимости передвигаться на лыжах и хотели на чём угодно, но мчаться по тундре или хотя бы иметь иногда такую возможность. В попытке разрешить эти психологические противоречия с помощью новой техники конструкторская мысль наших «самоделкиных» Алёши Рябченко и Андрея Свадковского обратилась к колесу, и, как воплощение этой мысли в жизнь, был создан колёсный буер, или снегокат.
Основу конструкции снегоката составляет разборная деревянная рама с задней рулевой балкой и колёсами. Мачта 1, разборная, из дюралюминия, крепиться штагом 2 и вантами 3 из стального троса к бушпринту 4 и поперечной балке 5. Натяжение тросов регулируется талрепами 6. Парус штатный от швертбота-470. Чтобы придать парусу более плоскую форму, в его нижней части выбрали пузо. А для уменьшения при усилении ветра площади паруса пришили к нему ряд завязок, с помощью которых приспущенный парус крепится к гику 9. Площадь полного паруса 8 м 2 , зарифлённого (уменьшенного) — 5 м 2 . Передняя кромка паруса растягивается фалом через блок по мачте в специальной выемке — ликпазе, а нижняя кромка — по гику, шарнирно соединённому с мачтой. Управляем парусом с помощью гика-шкота 10, проведённого через несколько блоков (чтобы уменьшить усиление при вибрации). Для устойчивого движения по прямой снегокат отцентровывается перестановкой или изменением наклона мачты, основание которой шарнирно крепится болтом М10 7 к щёчкам 8. Рулевое управление состоит из рычага 13, дюралюминиевой трубки-тяги 12 и рулевой колонки 11. Колесо в сборе — надетая на барабан надувная резиновая камера 14 от грузового автомобиля; барабан 15 через подшипники крепится на оси из дюралюминия. Верёвочная оплётка 16 притягивает надувную камеру к барабану для равномерного распределения нагрузки. Походное имущество размещается на палубе 17 перед сиденьем рулевого 18 и на поперечном брусе.
Начавшийся ещё ночью ветер дует со скоростью 10 м/сек, видимость около 100 м. Ставим уменьшенный парус. Когда он начинает биться на ветру, один человек повисает на конце гика, чтобы тот не мотался, а остальные привязывают к гику завязки паруса. Работаем в шерстяных перчатках, но больше двух завязок подряд не осилить: руки стынут и теряют подвижность. Наконец я уселся на телегу, подложив под себя спальный мешок, выбрал помалу гика-шкот, и вдруг… парусник понёсся по тундре как сумасшедший. Когда снегокат приводился к ветру под острым углом, задние колёса дрейфовали в свеженаметённом снегу. По этой причине в конце каждого галса я докручивал поворот оверштаг, сойдя со снегоката, и мчался обратно. Попробовали ехать вдвоём. Даже ещё лучше: потяжелевший снегокат стабильней шёл по курсу, реже становился на два колеса, а возросшее боковое сопротивление уменьшало боковой дрейф. Да и управлять снегокатом стало легче. Разделились обязанности: один человек — рулевой, другой — шкотовый. Продолжили эксперимент, подцепив сзади на буксире Сашу Серерякова. Он поскакал на лыжах через заструги, как по волнам за катером. Разгонялся по дуге, заходил сбоку. Кончилось тем, что буксировочный фал попал под колесо, намотался на ось и Саше пришлось «катапультироваться». Потом катались все подряд и забыли про непогоду, мороз, про обветренные щёки и носы.
После катания внимательно осмотрели конструкцию: никаких серьёзных повреждений. Раскрутило от тряски несколько гаек и болтов (необходимо расклёпывать), отскочила щёчка блока проводки гика-шкота, прорвало отверстие в месте соединения с брусом подкрепляющей дюралюминиевой полосы да слегка спустило заднее колесо.
С колесом пришлось повозиться. Сначала отметили на камере сомнительные места. Потом для обнаружения места утечки воздуха плевали на камеру, но слюна замерзала, так и не долетев до резины. Тогда Алёша предложил намылить сомнительные места и уже по мыльному пузырю обнаружить прокол. Сомнительные места намылили. Всё безрезультатно. И мы сдались, решив периодически подкачивать проклятое колесо. Задача отыскания малой утечки воздуха из камеры в условиях зимнего похода так и осталась для нас нерешённой.
Вопрос о надёжности автомобильных камер для путешествия по тундре закономерен. По личному опыту знаем, что надувные резиновые лодки, понтоны для катамаранов и тому подобные вещи достаточно надёжны при столкновении с препятствием именно из-за своей податливости. Все четыре камеры мы проверили ещё перед отъездом, но, к сожалению, как теперь поняли, без нагрузки. Оттого и не заметили, что одна из них оказалась с дефектом. Остальные камеры в течение всего похода практически не подкачивались. На Севере сейчас всё чаще пользуются самодельными снегоходами, сочетающими двигатель от мотоцикла и колёса-камеры. Такие снегоходы не особенно быстры, но много легче и экономичнее известного «Бурана».
Утром, чтобы не пропустить ветер, мы не зажигаем примуса, а завтракаем с чаем из термосов. Если задуло на весь день, обед может не состояться. По этой причине предусматривается усиленный перекус — заранее выдаётся паёк, состоящий большей частью из колбасы, галет и сухофруктов. Вообще специфика парусного похода весьма своеобразна. В нём невозможно спланировать график движения под парусом. Нельзя заранее сказать, в каком точно направлении придётся идти. В результате возрастает роль штурмана группы. Он должен уметь не только ходить по азимуту и правильно читать карту, но и пользоваться сектантом, ориентироваться по солнцу и звёздам, определять местоположение по счислению. Одна из основных задач штурмана — прокладка курса, в данном случае учёт направления и силы господствующих и местных ветров, учёт рельефа местности, характера наста. Ещё в поезде наш попутчик, предводитель группы подмосковных туристов, пытался выяснить, каким же конкретным путём мы двинемся по тундре.
Наше пространные ответы озадачили его. Дело в том, что кратчайшим путём для парусника в океане никогда не была прямая линия, связывающая порты. А тундра тот же океан.
Вот и сегодня ветер дует прямёхонько с Пайера, т. е. от туда, куда нам хотелось идти. Видимость хорошая, но гор не видать. Чтож, будем катиться, куда сможем, стараясь подворачивать к горам. Я занимаю место рулевого. Серёга — сзади на месте шкотового. Ветер не столь силён, чтобы пытаться буксировать кого-либо, и ребята бегут налегке рядом.
Снегокат, разгоняясь, прыгает по застругам на резиновых ногах-дутиках, пытаясь стряхнуть с себя экипаж. При каждом новом толчке я скольжу в капроновых штанах по сидению, не чувствуя под собой надёжной опоры. В голове прочно засела мысль о задней рулевой балке: при падении она представляет определённую опасность. Тревожные мысли роятся и в голове Серёги. Одной рукой он держит гика-шкот, а другой вцепился в меня. Но это не всегда помогает, и однажды шкотовый всё же вывалился, хотя и сумел избежать неприятностей, нырнув под балку между колёсами. В другой раз я соскользнул с буера, но зацепился в последний момент рукой за сидение. С полсотни метров влачило меня по кустам и застругам, пока снегокат не остановился. Настала пора всерьёз задуматься о «ремнях безопасности».
С усилением ветра ребята пристегнулись цугом к верёвочной петле на рулевой колонке и с радостными воплями покатились за снегокатом по тундре.
В небе разъяснилось. Показался Пайер. Ближе к горам ветер задул в дол хребта, и мы широкой дугой развернулись к нему. Снегокат, напрягаясь как трактор, тащил в горку пять человек со всем грузом. В конце подъёма по мере выполаживания склона снегокат разгонялся, а под горку мчался вприпрыжку, аж дух захватывало. В этих гонках был элемент риска, поскольку теперь, даже если и удастся в падении проскользнуть под рулевой балкой, но от трёх мчащихся сзади лыжников не уберечься. У ребят на буксире были свои трудности, и я часто с ходу разворачивался против ветра, чтобы остановиться и подобрать отпавшего пассажира. К концу дня ветер скис, мы впряглись в лямки. Пологая возвышенность с триангуляционным знаком на плоской вершине закрыл от нас
Пайер. Неужели больше не увидим его, ведь завтра мы повернём назад?
Ясным, солнечным и безветренным утром мы вместо зарядки дружно поднялись к триангуляционному знаку и отсюда увидели, как из Азии, переваливаясь через хребет, наползает на долины молочно-белая пелена. В горах начиналась пурга. Пора уходить. Быстро вернулись в лагерь. Поставили парус, увязали груз и успели выйти ещё до того, как начался ветер. Вскоре, однако, мгла закрыла солнце. Налетел порыв ветра, потом другой, третий — и задуло не переставая. Видимость около 40 м, а скорость хода мы развили приличную.
Ещё в начале маршрута я пытался ехать в ветрозащитной маске, но из-за плохого обзора , в конце концов, отказался от неё. Тогда на пути к Пайеру, я подморозил левую, наветренную, щёку, а теперь наветренной стала правая. Я глядел вперёд, на белую стену, а Серёга следил за лыжниками. Перекрывая свист ветра, я кричал шкотовому команды или интересовался, как там дела сзади. Серёга так же отвечал мне криком. Я не мог не на мгновение обернуться назад. Видимость сократилась до 15-20 м, приходилось напряжённо всматриваться «в никуда» ожидая что вот-вот вынырнет одинокое дерево и мы потерпим крушение.
Движение продолжалось. Короткие перебежки по 15 минут, между которыми мы переводили дух под грохот хлопающего на ветру паруса. Во время отдыха Саша замерял скорость ветра, а Серёга при необходимости подкачивал колёса. Это, казалось бы простая, операция обрастает зимой дополнительными трудностями. Сначала необходимо достать поршень из насоса и для восстановления его работоспособности расправить замёрзшую манжетку. Потом надо очистить от снега колпачок, открутить его, надет шланг насоса, накачать воздух и закрутить колпачок. Возле колеса возникает местное завихрение потока воздуха, и снег забивает лицо.
Постепенно мы обрели уверенность и без лишних эмоций мчались по тундре. Ещё немного — и упрёмся бушпритом в посёлок. Я уже стал жалеть, что поход закончится на день раньше срока. В этот момент отвалилось левое переднее колесо. Резко привожусь к ветру и останавливаюсь. Разгорячённые ездой, ребята даже не поняли в чём дело. Киваю на то, что называлось раньше колесом. Теперь это съёжившаяся резиновая камера, болтающаяся на обрывках верёвок рядом с барабаном. Если камеру не удастся заклеить, команде придётся покинуть парусник, ведь лишние 120 кг нам на себе не унести. А вокруг настоящая пурга — скорость 15м/сек.
Палатку поставили быстро. Сняли и засунули внутрь колесо для ремонта. Ничего страшного — просто перетёрлись верёвки, крепящие камеру к барабану. Развязали смёрзшиеся узлы верёвочной оплётки, надели на барабан камеру, подкачали и снова притянули верёвкой к барабану. Когда с ремонтом покончили, идти дальше было уже невозможно. В тундре хозяйничала пурга.
Играючи она перевернула снегокат, и он лежал теперь упёршись в снег мачтой, а оказавшиеся в воздухе колёса бешено вращались. Тяжёлые порывы ветра обрушились на сферический купол на шей палатки. Удары передавались внутреннему каркасу, состоящему из восьми изогнутых трубочек-лучей; они сходились в «звезду», на которой болтались для большей упругости каркаса самые тяжёлые вещи — ремнабор и рюкзак с кинофототехникой. Ветер так молотил по палатке, что снег пробивал толстую капроновую стенку и пылью оседал на втором, внутреннем её слое. Казалось, чья-то могучая рука трясла палатку, отрывала от снега или вдруг с хрустом снова втискивала в него. По дикую какофонию пурги мы заснули.
Утро не принесло перемен. Всё также метёт. Видимость — ноль. Но ветер ослаб. Палатка выдержала экзамен: лишь два луча незначительно повреждены в местах стыковки. Решили выходить. На сильном ветру собирались немного дольше обычного. Перевернули снегокат, надели колесо, погрузили вещи. Обогрелись и в последнюю очередь свернули палатку. Парус не ставили, поскольку штормового паруса у нас не было, а наш для такого ветра был явно велик. К всеобщему изумлению снегокат с попутным ветром поехал и без паруса. И не просто поехал, а даже буксировал трёх лыжников.
Вокруг всё расчерчено струями снега. Свистит в вантах. Гудит мачта. Потерялось ощущение пространства и движения. Телега медленно катится, а если застревает в сугробе, я ещё некоторое время сижу, вглядываясь вперёд, и только по верёвочной оплётке на неподвижном колесе замечаю, что стоим. Когда ветер зашёл чуть сбоку, снегокат встал окончательно. Мы впряглись в лямки и потянули. Потом ветер даже позволил поставить парус, но при столь скверной видимости мы рисковали потерять упавшего лыжника. Отворачиваясь от ветра, мы с трудом продвигались. Сильно досаждало разболтавшееся рулевое управление снегоката, и он выписывал немыслимые зигзаги. Потом ветер поменялся на встречный и пришлось положить мачту для уменьшения лобового сопротивления. Снегокат снова стал похож на лафет артиллерийского оружия. Поздним вечером мы пришли в посёлок.
Поезда ещё не было. Тогда никто из нас не подозревал, что не будет его и в течении последующих трёх дней, пока не расчистят путь и не откопают три сошедших с рельсов в пургу и занесённых по крышу снегом локомотива.
Автор: Александр Смычкович
